Берега, ожирев от безделья,

Оползают к реке, тяжелы.

Облетающей тонкой пастелью

Обозначены эти стволы.

Березняк легкой дымкой по склону,

Молча пучит глаза бересклет,

Лезем вверх, расшибаясь в поклонах,

Бесконечную тысячу лет.

Над затихшим Серебренным бором,

Высоко-высоко - не достать!

Поднялась караульным дозором

Колокольни упрямая стать.

Русский зодчий не ради забавы,

Потрясенное вскинув лицо,

Гордый памятник дедовой славы

Топором возводил и резцом.

Стен прямые могучие плечи

Величаво взметнул от земли

В память тем, что с погаными в сечи

За родимую землю легли.

И высокий собор православный

Над расхристанным веком звенит,

Безмятежно, свободно и плавно

Купола устремляя в зенит!

Не в иконах святое начало.

Не к поповским молебствам склонюсь.

Не на царство - на подвиг венчала

Пресвятая страдалица-Русь.

И не зря над задумчивым словом

Гнулся в сумрачной келье монах —

По равнине проносится снова

Русь, привстав в золотых стременах.

Вновь не бога, не славы ради

Под шеломы убрав виски,

Новгородские бьются рати,

Из Смоленска идут полки.

И, как встарь, боевая дружина,

Налегая, ударит веслом!

Над Москвою-рекой, над вершиной,

Лебединым взметнулась крылом

Чудо-церковь... Парит над затоном!

И стоишь перед ней не дыша...

Колокольным откликнется стоном

Рассеченный мечами шишак.

А когда припадешь не колони,

Прикоснется ступенькой к вихрам,

Вознесенный царевым веленьем

Ослепительно-сказочный храм.

Он стоит в голубом изголовье

У величия древней земли,

Будто павших бессмертною кровью

Напитались простые кремли...

Березняк легкой дымкой по склону,

Молча пучит глаза бересклет,

Лезем вверх, расшибаясь в поклонах,

Бесконечную тысячу лет.